Мое имя Ангел и здесь меня все знают, как женщину, которая может достать то, что вам нужно. 'Здесь', на самом деле, это Женская Исправительная Колония, более известная как 'Болото' потому как нас действительно надежно затянуло в самую трясину. Очень может быть, что вам не интересно, как называлось наше "общество", но, начав писать, я поклялась не упустить ни одной детали. Не сложно догадаться, что мое настоящее имя совсем не Ангел, но я пожалуй, избавлю нас от ненужных подробностей и оставлю все как есть.

Здесь имена очень важны. Получить свое - это как приз в некой метафизической игре, правила и игроки, которой не известны до тех пор, пока ты не выиграешь. В один момент они зовут тебя настоящим именем и избивают при каждой возможности; а в другой, ты получаешь статус, и кажешься неприкосновенной. О, и это никогда не прекращается, только если ты не безумно удачлива или действительно сильна, но, по крайней мере, можно быть уверенной, что когда закрываешь глаза ночью, твое тело будет в том же рабочем состоянии, как и перед тем, как ты отправилась спать. Поверьте мне, в таком месте, это важно.

Мне сказали, что я получила имя Ангел из-за невинного внешнего вида. Смотря в зеркало, я полагаю, что это достаточно справедливо, хотя, могу вам сказать, что лицо, которое смотрит на меня сейчас, совсем не то, что пять лет назад. Тогда, мои волосы были намного длиннее и скорее рыжие, чем светлые. У меня были мягкие черты лица, а фигуру можно описать, я полагаю, как нечто неловкое и не совсем оформившееся. Теперь я блондинка с короткой стрижкой. Солнце и беспокойство, добавило резких линий на моем лице, как впрочем, и просто возраст, а моему телу позавидовал бы и инструктор по аэробике. Время сильно изменило меня и не все перемены к лучшему. Но, очень хочется надеется, что мне удалось сохранить немного той юной невинности, что попала сюда вместе со мной. А это, поверьте, очень не просто сделать здесь. Я видела, как добрые женщины, становились бездушными убийцами в Болоте. Я видела, как сильные женщины заканчивали свою жизнь на собственном ремне. Бог их миловал, я полагаю.

Я решила быть честной до конца, поэтому следует рассказать, как я оказалась в этом месте. В 1978 году меня признали виновной в убийстве. Мужа, если быть точной. Большинство женщин в Болоте, скажут, что они попали сюда по ложному обвинению. Я не одна из них. Я убила своего мужа. О нет, я не планировала, но мертвый есть мертвый.

Моя история похожа на многие другие. Девушка из маленького городка, готовая ухватиться за любую возможность, чтобы вырваться в настоящую жизнь. Так уж получилось, что моим "счастливым" билетом стал друг из колледжа: милый, но, весьма, посредственный молодой человек. Ему удалось получить работу в миле от Питсбурга, он хотел компании, я хотела уехать, так мы объединились, обвенчавшись без согласия родителей, и поселились в однокомнатной квартире недалеко от его работы. Если не замечать толпы тараканов, шумных соседей и стрельбу по ночам, первые шесть месяцев нам удавалось играть роль молодой семьи вполне прилично. Мне посчастливилось найти работу секретаря, а муж по ночам подрабатывал на пристани. Мы не видели друг друга целыми сутками. Я наслаждалась новым образом жизни, и скучать мне было не когда. Постепенно, Питер стал приходить все позже и позже. Он говорил, что подрабатывает, и я ему верила. Я не слышала о нем днями и стала подозревать, что дела идут не так, как должны. Он возвращался домой, пахнущий сексом и дешевыми духами, я поняла, какую ошибку совершила. Но, как многие молодые женщины, может быть и вы одна их них, я постеснялась обратиться к друзьям. Кроме того, я всегда была оптимисткой и достаточно твердой в своих убеждениях. Я думала, что смогу изменить его. Конечно, я ошибалась. Когда я пыталась с ним говорить, Питер считал, что я придираюсь. Он приходил домой пьяным, я начинала кричать, разгорался скандал. Сначала все было не так плохо. В основном просто крики. Потом он начал упражняться в ударе справа, а я начала упражняться в способностях рассказчика, пытаясь объяснить своим друзьям, как задняя дверь ухитрялась стукнуть меня по лицу в одно и то же место, три раза в течение одной недели. Могу себе представить, как большинство из вас неодобрительно качает головой и думает, почему я просто не ушла от этого мерзавца. Я задавала себе этот вопрос чаще, чем это возможно сосчитать. Я была молода, наивна и испуганна. Но, скорее всего, я просто не хотела верить в то, что моя жизнь оказалась в сточной канаве.

В один из вечеров, Питер пришел домой пьяный и заявил о супружеских правах на мое тело. Когда, я отказала, он швырнул меня на кровать и начал сдирать одежду. Я пришла в ярость. Под моей подушкой всегда лежала бейсбольная бита на случай нападения, правда я никогда не думала испробовать ее на собственном муже. Но я это сделала. Бог знает, я не хотела его убивать, просто отпугнуть и привести в чувство. Но, когда я почувствовала дерево в своей руке. . . . я не могу этого объяснить. Казалось, я точно знаю, как держать это оружие и куда ударить. Я помню звук удара, который разбил его череп. Мысли об этом, до сих пор вызывают тошноту. Он потерял сознание, и я столкнула его с себя. Он был мертв до того, как упал на пол. По крайней мере, так сказал коронер на суде, а у меня нет причин ему не верить.

Сказать, что я была совершенно опустошена случившимся, слишком мягко. В то время, все казалось не реальным, как плохое черно-белое кино. Я была на новом перепутье в своей жизни, момент принятия решения, важнейшего из всех до этого. Бежать? Мы жили в бедном квартале. Шансов на то, что полиция поверит в ограбление, не было. Остаться и посмотреть в лицо факту, что я отняла человеческую жизнь? Зрелость интересная вещь. Никогда не знаешь, в какой момент она приходит. Большинство людей просто достигают зрелости шаг за шагом, идя по жизни. Они и не замечают этого, пока не обнаруживают, что говорят и ведут себя, также как и их родители. Страшный момент. Что касается меня, то зрелость просто подошла сзади и стукнула меня по плечу. Секунду назад, я была молоденькой всхлипывающей девчонкой, которая только что убила своего мужа, пытаясь спастись, а в следующий момент - взрослым человеком с телефоном в руке, готовым нести ответственность за свои поступки. Однако, зрелость не приходит с инструкцией к эксплуатации, а поверьте мне, должна была бы. Когда полиция приехала ко мне домой, я сделала самое худшее из того, что могла. Я созналась. Вспомните, я выросла в маленьком городке, где худшее преступление, это штраф, который получила миссис Симпсон за неправильную парковку. Я выросла в вере, что полицейский твой друг, и ты должна быть с ним откровенна. Так я и поступила.

Мне надели наручники и посадили на заднее сиденье полицейской машины, прежде, чем идиотизм своих действий полностью дошел до моего мозга. И все же я держалась за свой наивный оптимизм, который хорошо известен даже здесь, в месте больше похожем на ад. В конце концов, обстоятельства были очевидны, по крайней мере, с моей точки зрения. Моя одежда изодрана, синяки: старые и новые - все это, я думала, было немым свидетельством пьяных действий Питера. Я не могла позволить себе адвоката, и была слишком запугана, чтобы позвонить родителям - мне дали общественного защитника. Он был среднего возраста. Как бы рано утром он не приходил ко мне, на его лице всегда была однодневная щетина. Он носил засаленные костюмы и пах мятными пастилками, которые жуют, чтобы забить запах виски и сигарет. У него была большая родинка на мочке уха, и, когда он говорил со мной, то всегда потирал ее кончиками пальцев, как будто пытаясь стереть. Но я верила ему и его сверкающему портфелю, и рассказывала ему все о том, что творилось в последние шесть месяцев моей жизни. Он всегда был несколько отстранен, будто вслушивался во что-то доступное только ему. Охранники стали посматривать на меня с симпатией.

Дни, между моим арестом и судом, растянулись в вечность. Все, что я могла делать, кроме разговоров со своим адвокатом, это сидеть на койке и разглядывать надписи, которые оставили обитатели камеры до меня. Я не буду писать подробности о суде. Вполне понятно, что если я пишу это в Болоте, то вердикт оказался не таким, как я надеялась. Моя порванная одежда и избитое тело послужили свидетельством тому, как храбро сражался мой муж против своей ревнивой и злобной жены. Мои надежды о самозащите рушились на глазах, и, прежде, чем, что либо понять, я оказалась преступницей, виновной в убийстве второй степени.

Часть меня, выращенная католичкой, приветствовала вердикт и приговор ему соответствующий, семь лет жизни, как искупление моих грехов. А часть меня неистовствовала. Поверьте мне, цвет ярости - красный. Насыщенный и яркий, как только что пролитая кровь, не дающий думать ни о чем ином. Если красный - цвет ярости, то цвет отчаяния - зеленый. Грязно зеленый, как дешевая краска, отлупившаяся от стен моего нового дома - Женской Исправительной Колонии. Это цвет потерянных надежд и разбитых желаний

Когда я смотрю, на то, что умудрилась написать, то понимаю, что забыла упомянуть одну важную деталь. Это история не про меня, совсем нет. Но я являюсь большой частью данного повествования, моя жизнь тесно переплетается с другой. Как я говорила ранее, здесь меня знают, как человека, который может достать для вас вещи. Я понимаю, это звучит, как если бы я была кем-то важным, и на самом деле, это дает мне своего рода преимущество при общении со стражей и заключенными, но по большей части это значит, что мои сотоварищи, те, что лучше посмотрели бы на интересные формы, в которые можно свернуть мой нос, приходят ко мне с легким намеком на уважение в глазах. Несмотря, на тяжесть своего преступления, в сердце, я все еще мисс Маленький и Тихий Городок. Это значит, что я достаю только, то, что является законным и только легальным путем. Следовательно, если вам нужны сигареты или противозачаточные средства, для свидания с мужем, или любая из сотен мелочей, я тот человек, который вам поможет.

Полагаю, что для полного понимания, я должна немного отойти в сторону и рассказать об иерархической системе этой тюрьмы. За те годы, что я здесь, 2 коменданта занимали главный офис. Первый - женщина, Антония Дэвис, мечта каждого писателя. Её обесцвеченные волосы всегда были собраны в пучок, ее губы щедро намазаны ярко красной помадой. Она носила униформу на 2 размера меньше, чем нужно, как бы показывая нам свои "достоинства". Она была известна за свой жадный аппетит к невысоким молодым блондинкам. Являясь представителем такого типа, я всегда немного удивлялась, как мне удалось избежать ее внимания. Антония находилась в согласии с тюремными группировками. Она делала одолжения им, они - ей. Комендант прокололась на том, что позволила гормонам управлять собой. Она выбрала неверную заключенную для любовных встреч.

Если вы достаточно давно в городе, то помните историю дочки местного сенатора - Мисси Гален, которую поймали во время большой полицейской облавы. Она покупала неправильное лекарство в неправильном месте, у неправильного дилера. Даже деньги и имя сенатора не смогли уберечь ее от тюрьмы. Она оказалась в Болоте, под пристальным взором Антонии Дэвис. В том, что Мисси была красавицей, нет сомнений. Высокая и стройная, потрясающие зеленые глаза и длинные светлые волосы. Однако у Мисси была одна слабость. Комендант быстро обнаружила это и стала обменивать наркотики на сексуальные услуги. В один прекрасный день, Антония отдала Мисси 2 дозы сразу, которые та и употребила по назначению. Девушку нашли в прачечной, холодную и окоченевшую. Причина смерти была легко обнаружена, как и комендант Дэвис (в своем кабинете, с дыркой в голове и служебным пистолетом в руках, который она часто использовала в своих сексуальных играх.)

Сенатору Галену было разрешено выбрать нового коменданта, что он, и сделал, приведя к нам мужчину, который разбирался в администрировании, как я в разведении цыплят. А я в этом совсем не разбираюсь. В чем он действительно разбирался, этот человек по имени Вильям Уэсли Мориссон, так это в религии. Он носил свой крест как орден. Своим красноречием он убедил Сенат, что совсем необязательно тратить столько денег на содержание Женской Исправительной Колонии, где находятся только "безбожные грешники, недостойные сострадания". "Новая метла" со всей страстью взялась за работу. Исчезли даже намеки на индивидуальность, которую так ценили заключенные. Яркие оранжевые комбинезоны стали новой формой. Личные вещи были изъяты и заменены крестами и библиями. В каждой комнате, в рамочке висели главные десять правил Коменданта. Косметика, украшения, радио и телевизоры были конфискованы. Во время еды читались молитвы, а по воскресеньям проводились богослужения, независимо в какого бога ты веришь или не веришь.

В отличие от Коменданта - остальные служащие были более приятны. Главной охранницей была Сандра Пирс, мы считали, что ее послали боги. Высокая и плотная, с руками тяжелоатлета, одно её присутствие способно устрашить самых отъявленных преступниц. Но за всем этим, стояла сострадательная и заботящаяся натура. Подчиненные следовали её примеру, но с заработной платой, которую могла себе позволить система, мало кто старательно выполнял свои обязанности. И все-таки, после всего того, что сказано, правили балом заключенные.

Тюремные группировки это неоспоримый жизненный факт и Болото не исключение. Банды делились по расам: Афро - Американцы во главе (по крайней мере, по количеству), далее Испанские и Азиатские группировки. Несмотря на общие убеждения, не все заключенные являются членами банд. Одна треть каждой группировки это "хищники". Остальные - их поклонники или просто прилипалы. Низший уровень - "шкурки". Под этим я подразумеваю молодых женщин, которые по каким-либо причинам не смогли найти себе достойного места в тюремном обществе и ежедневно становились добычей для более удачливых и сильных. Многие из этих женщин обращались к бандам за защитой от постоянного насилия и не понимали, что их защитники хуже, чем ночные кошмары. Это были жалкие создания с пустыми глазами, ничем не отличающиеся от жертв концлагерей во время Второй Мировой Войны. Молодая, наивная и на грани самоубийства, я должна была стать одной из них. И только случайная встреча с необыкновенной женщиной, спасла меня от этой судьбы. Прошло уже пять лет, а я помню все, как если бы это произошло сегодня утром.

Я бежала. Бежала, как если бы моя жизнь зависела от этого, я полагаю, так и было. Остатки моего завтрака прилипли к одежде, а легкие болели от необходимости вдохнуть побольше воздуха. Я всегда была быстрой, но топот трех моих преследователей, ясно давал понять, что долго мне не бегать.
"Мы поймаем тебя, сука!"
"Эй-эй-эй, шкуркааааа!"
Эхо от этих криков разлеталось по коридору и мне хотелось закрыть уши, чтобы остановить эти звуки, отдающиеся в моем паникующем сознании. Я увидела мягкий отсвет в конце коридора, и он стал моим маяком. Я устремилась к нему, выдавливая из себя все, на что была способна. Наконец-то показалась дверь и я влетела туда. Споткнувшись, дальнейший путь в комнату я проделала на коленях, пытаясь вдохнуть, ускользающий от меня воздух.
"Пожалуйста", - Я рыдала, обращаясь к седовласой фигуре за столом, - "Вы должны помочь мне. Они меня убьют".
Женщина оторвалась от своего чтения и на ее лице появилась дружелюбная улыбка.
"Что случилось, дитя? Такое ощущение, что ты увидела призрак".
"Они убьют меня. Пожалуйста, вы должны мне помочь. Я умоляю вас. Я сделаю все, что угодно!".
Звуки шагов и тяжёлое дыхание все ближе и ближе. Они остановились у двери моего убежища. Самая большая из тех, кто гнался за мной, женщина с неуместным именем Мышь, шагнула внутрь, приближаясь ко мне с хищной усмешкой.
"Вот ты и попалась, рыбка".
Седовласая женщина медленно вышла из-за своего стола, всякое присутствие улыбки исчезло с её лица.
"Убирайся отсюда, Мышь. Твои друзья тоже или ты сама узнаешь, каково это, когда на тебя охотятся".
Усмешка сползла с лица моей преследовательницы. Я почти улыбнулась, увидев страх в ее глазах. Но все же Мышь передернула плечами и подняла подбородок выше.
"Ты не можешь навредить мне, старая женщина".
"Нет? Проверь меня".
Могу поклясться, что в этот момент у моей спасительницы появились клыки. Я моргнула, потом потерла глаза и, наконец, решила, что это странная игра света и воображения.
В голосе Мыши послышалось раздражение.
"Она наша. Мы первые увидели её. Мы её и получим".
Ужас сковал меня. Я решила, что на это беседа закончится, как и моя жизнь.
"Она в моем доме. Тебе лучше помнить, какие грани можно пересекать, а какие нет. Теперь, уходи и забирай своих друзей".
После долгого молчания, Мышь капитулировала, но не упустила возможности сказать мне последнее слово.
"Ты не сможешь прятаться за её юбкой вечно, маленькая дрянь. Тебе придется выйти. Мы будем ждать".
Злобно усмехнувшись, Мышь развернулась и вышла. Я не смогла сдержать вздох облегчения, сорвавшийся с моих губ. Дружелюбная улыбка снова появилась на лице моей спасительницы. Потуже затянув черную шаль на своих плечах, она подошла ко мне, и мягко помогла подняться на ноги. Я приняла ее помощь с благодарностью.
"Спасибо вам", - сказала я от чистого сердца.
"Не за что, дитя. Всегда рада попугать этих громил".
Поправив очки, она внимательнее присмотрелась к моей одежде, испачканной едой.
"Что ты такого сделала, чтобы носить на себе еду так рано утром?".
Я знаю, что покраснела.
"Я.....э.. полагаю, что села не за тот столик".

Я была в Болоте только 2 недели и всего 4 дня в общем отделении. Так как у меня не было друзей, чтобы объяснить правила, то на завтраке, наполнив свой поднос безвкусной едой, я нашла пустой столик в углу, где решила поесть и спокойно осмотреться. Мышь и её друзья быстро объяснили, что я заблуждалась.

Моя защитница смотрела со знающей улыбкой.
"Случалось со мной, один или два раза. Это место должно сопровождаться инструкцией".
Она улыбнулась ещё шире.
"Может быть, я как-нибудь напишу её. Это сделает меня любимицей среди новеньких".
Протянув мне руку, она подвела меня к столу, и пододвинула деревянное кресло поближе.
"Сядь здесь, а я приготовлю нам чай. Тогда мы сможем поговорить как цивилизованные взрослые люди. И поверь мне, милая, это будет намного приятнее".
Женщина пошла к отлично спрятанной и совершенно нелегальной электрической плитке, а у меня появилась возможность оглядеться. Я поняла, что оказалась в тюремной библиотеке. Три из четырех стен маленькой комнаты были заставлены книжными стеллажами, где стояли потрепанные и зачитанные книги. Глубоко вздохнув, я почувствовала специфический запах пыли и клея, который ни с чем не перепутаешь. Я всегда любила библиотеки, даже когда была маленькой девочкой.

Вернувшись к столу, с двумя чашками ароматного чая, пожилая женщина села напротив.
"Как тебя зовут, дитя?"
Когда я ответила, её темные глаза замерцали.
"Ты здесь за убийство своего мужа бейсбольной битой, не правда ли?"
Мои глаза, наверное, стали как блюдца.
"Да, но откуда вы знаете?"
"Здесь нет секретов, дитя".
Она снова улыбнулась, положив свою руку на мою.
"Мы с тобой родственные души, в таком случае. Я похоронила четверых мужей и как раз работала над пятым, когда они меня поймали".
Я резко вдохнула. Она выглядела, с моей точки зрения, как кто-то, кто должен сидеть в кресле-качалке в большом доме в окружении внуков. Второй урок за сегодняшний день. Внешность обманчива. Улыбка женщины превратилась в усмешку.
"Боюсь, я не была так дерзка как ты. Мышьяк - вот мой выбор. Не так быстро, но очень эффективно".
Должно быть, ужас отразился на моем лице.
"Даже и не думай, что лучше меня, девочка. Я слышала, что ты не хотела убивать своего мужа. Но это не делает тебя не виновной. Мы здесь, чтобы получить по заслугам, не так ли?"
Странно, но её слова несли в себе смысл, и я позволила себе слабую улыбку, поднося чай к губам. Вдруг я задумалась, моя рука задрожала.
Женщина откинула голову и рассмеялась, громко.
"Не волнуйся, любимая. Я не подсыпала тебе этой приправы"
Смахнув слезу, она добавила - "Кроме того, ты лучше выглядишь, чем любой из моих мужей".

Так я встретила знаменитую Корина Уивер, Черную Вдову, женщину, которая выходила замуж за деньги, а убивала для удовольствия.
В свои 60, Корина была за решеткой более 30 лет. Она было холодной и расчетливой женщиной, которая никогда не раскаивалась в том, что сделала. Более того, она всегда говорила, что повторила бы все еще раз.
Ей нравилось убивать и получать за это деньги. Но она могла быть нежной, сопереживающей, доброй и необыкновенно верной. Отказываясь вносить изменения в свою жизнь, она была невероятно страстной, когда пыталась изменить кого-то другого. Большинство заключенных в Болоте, не были законченными преступниками. Просто женщины, которые сделали глупые ошибки. Но заключение могло превратить их в людей намного хуже, чем они были на самом деле. И для Корины стало священным долгом, быть уверенной, что они сделают правильный выбор.
Каждый день в библиотеке можно было увидеть молодых женщин, которые учились, чтобы получить аттестат зрелости. Были и такие как я, которые учились на бакалавра. Кстати, сейчас я являюсь бакалавром по курсу Американской Литературы.
Корина была любимицей охраны. Она всегда готова выслушать про мужей, любимых, детей и финансовые проблемы. Она убивала своих мужей, но твердо верила в силу любви и давала полезные советы в делах сердечных. Они спасли не один брак. Корина прекрасно разбиралась в экономике. Она была самой богатой женщиной Питсбурга. Она не могла тратить свои деньги, но играла с системой, преумножая свой капитал из года в год. Корина считалась неприкосновенной заключенной.
Несмотря на то, что я как бы находилась под её защитой, полностью это прикрыть меня не могло.

Это было на следующий день после встречи с Кориной, я возвращалась, после дня проведенного в ее приятной компании. Я даже пообедала в библиотеке. Чай и бутерброд с тунцом, которые она предложила, были лучшей едой за последние месяцы. Я съела все до последней крошки и, к удивлению моей новой подруги, облизала пальцы. Я провела целый день в мире Средиземноморья и теперь думала о том, что прочитала.
А это значит, я не замечала того, что происходило вокруг меня, нарушая еще одно правило: "Всегда будь начеку".
Я шла назад в камеру, не замечая осторожных взглядов, которые получала от заключенных. К моему удивлению, камера была пуста. Моя соседка ушла смотреть телевизор, один из тех, что удалось сохранить. Я посмотрела на часы, время её любимого шоу давно прошло. Не захотев оставлять мир собственных фантазий, я отмахнулась от этой загадки, и собралась вздремнуть перед ужином. Скрип заставил меня обернуться, и мое сердце чуть не выскочило из груди. Я увидела Мышь и двух ее подруг перед входом в камеру. Мыши и одна из женщин вошли внутрь, оставив третью из них караулить коридор. Я смотрела на них, с облегчением заметив, что их руки пустые. Мои глаза оглядели камеру в поисках какого-либо оружия, но ничего не нашли. Расправив плечи, я глубоко вздохнула и посмотрела им в глаза.
"Я же говорила, мы достанем тебя шкурка. Твоя маленькая ...подружка...Корина, никогда не выползает из своей пещеры. Поэтому мы и зовем её Затворницей".
Мышь покачала головой и усмехнулась.
"Может мы и тебя должны так называть?"
"Что вы хотите?"
Мышь наигранно удивилась.
"Хочу? Что я хочу?"
Обернувшись, она ткнула подругу под ребра.
"Эй, Коротышка, она хочет знать, что мы хотим"
Коротышка, которая отлично подходила к своему имени, просто рассмеялась, демонстрируя отсутствие передних зубов.
Мышь сделала шаг в мою сторону, её кулаки сжались.
"Что же, блондиночка, я полагаю, что хочу свой кусок плоти. Видишь ли, ты нарушила правила тем утром. А когда ты нарушаешь правила, то платишь за это".
Она пыталась казаться сочувствующей, но злоба в глазах выдавала её.
"Хотелось, чтобы это было по-другому, ты очень милая шкурка, но..."
И прежде, чем я смогла понять что-либо, Мышь ударила меня в живот, выбив весь воздух из моих легких. Бутерброд и чай попытались вернуться во внешний мир, я пыталась вздохнуть и остановить слезы.
Я согнулась, прикрывая руками живот, но другой удар разбил мой нос. Я увидела звезды. Кровь хлынула на одежду. Мои колени отказались служить, но упасть мне не дала Коротышка. Она подхватила меня сзади и ударила коленом по почкам. Я, должно быть, кричала, точно не помню. Новый удар. На этот раз мне позволили упасть. Удары посыпались со всех сторон. Я пыталась прикрыть руками голову. Следующее, что я помню, это как кто-то мягко кашлянул, и нападающие выпрямились, тяжело дыша.
Мои глаза уже опухли, но я все же смогла их открыть, чтобы увидеть невысокую женщину с темными волосами и мускулистым телом. На её лице была улыбка, а её рука сжимала горло той из банды, которая охраняла коридор.
"Привет, Мышь? Как дела?"
Мышь потерла свой нос. На нем осталась кровь, моя кровь.
"Не твое дело", - сказала она, но её голос прозвучал испуганно.
"Конечно, мое", - отметила темноволосая женщина, непринужденным тоном.
"Вы избиваете подругу Корины, а это против правил"
"Насрала я на правила! Мы увидели её первыми! Это делает её нашей!"
"Она была бы вашей, будь вы побыстрее. Факт остается фактом. Она нашла библиотеку, и это спасло ее от тебя и твоей банды. Вот что, Мышь. Я отдам тебе твою подружку. Ты уже свое получила. Ладно?"
Третья женщина с трудом выдавила из себя мольбы о пощаде. Её лицо покраснело, а рука на её горле сжималась все сильнее и сильнее.
Немного подумав, Мышь кивнула, темноволосая женщина опустила руку. После того, как банда удалилась, женщина вошла в камеру и помогла мне встать на ноги. Пытаясь не всхлипывать, я снова согнулась, когда спазмы боли прошли по телу. Кровь не останавливалась, а руки и ноги не слушались.
Моя спасительница оторвала кусок простыни и смочила в чашке с водой. Потом прижала к моему носу, откинув мне голову.
"Держи так голову и кровотечение скоро остановиться"
"Похоже, ты уже через это проходила", - я простонала.
"Пару раз". Она осмотрела меня.
"Слушай, все не так плохо. Я бы хотела быть рядом, но я не могу. Это не приведет ни к чему хорошему. Ты должна заслужить себе репутацию, а это значит принимать удары как и все мы. Мои друзья и я попробуем сделать что-нибудь, но ты должна научиться стоять за себя, правильно?"
Её тон был мягким, а глаза добрыми.
"Мы не можем сделать этого за тебя".
Её слова были понятны, и я кивнула, морщась от боли.
Женщина улыбнулась.
"Отлично. Я знала, ты сильная. Послушай, как только кровь остановится, приходи на ужин. Я знаю, ты не голодная, но это докажет всем, что тебя нелегко испугать. Я там буду и покажу на столик, где безопасно, хорошо?"
Я снова кивнула.
"Спасибо, что ты помогла мне".
Широко улыбнувшись, женщина слегка поклонилась.
"Мое удовольствие"
Она повернулась и начала уходить, но я остановила её.
"Стой! Пожалуйста! Как тебя зовут?"
Улыбка снова появилась.
"Меня зовут Пони"

Я и не догадывалась, что так я встретила свою первую Амазонку.
За последующие месяцы и годы, мне предстояло многое узнать об этой мифической банде. Это было что-то вроде секретного общества, состоявшего из лучших, святая обязанность которого было защищать обитателей Болота. Амазонки следили, чтобы ни одна из банд не получила слишком сильный контроль над населением тюрьмы, включая заключенных и охранников. Если кого-то нужно было поставить на место без лишних криков и шума, в дело вступали Амазонки. И если новеньким, таким как я, посчастливилось быть другом друга Амазонок, они были защищены, до какой-то степени.
Что делало Амазонок, более уважаемыми, так это то, что они не пытались контролировать другие банды или простых обитателей. Но они следили, чтобы все следовали правилам. Как и моя подруга Корина, они были опасными и безжалостными, но также могли быть добрыми и понимающими, помогая тем, кто в этом нуждался. Одно было ясно для всех. Держись от Амазонок подальше.
Так или иначе, следующим утром, когда я пришла в библиотеку с двумя впечатляющими синяками и новым опытом, Корина улыбнулась мне и отослала во двор, начать мои уроки по самообороне.

Внутренний двор был огорожен с четырех сторон 14-ти метровым забором, последний метр которого находился под напряжением. Территория двора отводилась для прогулок и занятий спортом. Помимо поля для футбола, баскетбола здесь находилась небольшая цементная площадка, которая была оборудована различными тренажерами. В центре висело несколько кожаных мешков, набитых песком для отработки ударов. Это место называли просто "площадкой". Белые обычно занимали поле для футбола, в то время как черные считались хозяевами баскетбола.
Испанцы и Азиаты оставили себе немного территории для собственных встреч. "Площадка" была единственным местом в тюрьме, где все банды могли находиться вместе и не вступать в драки.
Считалось грубейшим нарушением тюремного этикета высказывать агрессию в этом месте, где было запрещено всякое оружие и драки. Конечно же, Амазонки властвовали на "площадке", наказывая тех, кто был достаточно глуп, чтобы нарушить правила.
Я до сих пор помню первый раз, когда я вышла во внутренний двор, запах снега, тупая боль в животе и спине от побоев прошлой ночью, громкие удары сердца.

Казалось, что все во дворе, заключенные и охранники, пялились на меня и смеялись. По правде говоря, никто не обращал на меня никакого внимания, но я стояла, застыв как олень под взглядом охотника, мне казалось, что весь мир смеется над моим состоянием.
Звуки обрушились на меня со всех сторон. Крики, удары металла о металл ... все это пугало и создавало жуткую какофонию.
Сделав несколько глубоких вдохов, и собрав остатки моего духа, я вытолкнула себя с безопасного крыльца и пошла вперед, не совсем понимая, куда я иду. Ноги принесли меня к "площадке", где я, с чувством великого облегчения, увидела свою спасительницу. Она стояла у невысокой горизонтальной скамейки, смеясь и выкрикивая слова одобрения своей подруге, которая пыталась отжать от груди невозможный, на мой взгляд, вес. Рядом стояла женщина повыше, стройная, с короткой гривой из золотых кудряшек. В её глазах появился нехороший огонек, она нагнулась, чтобы пощекотать занимающуюся подругу. Та со смехом бросила штангу и начала бороться с обидчицей. Ухмыляясь Пони разделила дерущихся и заслужила пару шутливых ударов.
Я остановилась и не могла оторваться от сцены передо мной. Вдруг я поняла, где я, что осталось позади. Слезы появились сами по себе, когда я смотрела на смеющихся подруг, моя душа яростно завидовала дружеским прикосновениям и даже маленьким улыбкам, в которых не была холода и расчета.
До своего дурацкого брака, я никогда не была без друзей. Я всегда была дружелюбным и открытым человеком и окружала себя такими же людьми, наслаждаясь тем, что я в центре внимания.
Теперь, я просто часть планктона, плывущего по океану, которого окружают акулы.
Похоже, эти мысли отразились на моем лице, поскольку Пони выбрала этот момент, чтобы оторваться от своего занятия и подойти поближе.
"Привет, крошка".
Приветствовала меня Пони, когда я подошла поближе.
"Ну и ну. Милое личико".
"Ну да. Последний писк моды".
Слабая шутка, но все же, это была первая шутка, которую я выдавила из себя за последние месяцы и мне стало легче. Остальные рассмеялись, потом посерьезнели, когда я снова обратилась к Пони.
"Я...ээ...хочу поблагодарить...снова, за помощь...вчера..."
Чувствуя, что начинаю краснеть, я стала изучать землю под ногами.
Сделав еще один глубокий вздох, я заставила себя поднять глаза и увидела внимательный взгляд в ответ.
"Я...помнишь, что ты сказала мне вчера. Я хочу научиться защищать себя".
Дружелюбная улыбка прояснила лицо Пони.
"Да? Это здорово. Но, наверное, это не лучшее время для начала".
"Почему?"
Пони указала на мое тело.
"Сначала надо подлечиться"
"А что если я не могу ждать? Если они только и ждут, чтобы закончить свою работу?"
"Не волнуйся. Они отстанут от тебя. По крайней мере, пока".
"Как ты можешь быть в этом уверена?"
Улыбка Пони превратилась в косую усмешку.
"У меня есть свои способы".
"Ну да, я думаю, есть".
"В любом случае, позволь представить тебе моих друзей. Это -", сказала она, указывая на темноволосую женщину, которая поднимала штангу, "- Сони. А блондинка - Криттер".
Я кивнула им обеим. Что-то в Криттер казалось мне безумно знакомым.
Я как раз собиралась спросить её, не встречались ли мы раньше, когда вдруг заметила, что все звуки смолкли. Мои новые знакомые отвернулись и их тела напряглись. Между ними я смогла разглядеть приближающуюся к нам женщину. Она была не намного выше, чем я, с длинными черными волосами и темными выразительными глазами. Её красивое лицо почти ничего не выражало, но она излучала силу и уверенность. Она произвела на меня такое сильное впечатление, что я обнаружила, что пытаюсь удержаться от поклона, когда она остановилась около нас. Как будто прочитав мои мысли, Криттер действительно, в какой-то степени, поклонилась, опустив голову в знак уважения.
"Добрый день, Монтана".
"Добрый день, Криттер. Дамы".
Её глаза остановились на мне. Я почти физически ощущала этот взгляд, он пронизывал насквозь.
"Кто ты?" Боюсь, даже если бы моя жизнь зависела от этого, я бы не смогла ответить.
Увидев мое состояние, Пони снова пришла мне на помощь, представив меня.
Монтана улыбнулась и кивнула.
"Это тебя Пони спасла от Мыши и её банды?"
Нервно сглотнув и прочистив горло, я наконец-то смогла ответить.
"Да, Мадам. Это я".
Монтана приподняла бровь.
"Мне бы очень хотелось послушать об этом подробнее, но эти трое мне нужны прямо сейчас. Так что если ты не против...?"
В нормальной ситуации, мне бы стало не по себе от такого обращения, но что-то в глазах этой женщины заставило меня почувствовать себя чуть ли не польщенной. Я кивнула и отвернулась. Моё отступление было остановлено. Пони взяла меня за руку и, улыбаясь, сказала, что после пары дней можно будет начать мое обучение.

Следующие шесть месяцев моего заключения прошли довольно спокойно, лучше, чем я могла надеяться.
Я общалась с Кориной и занималась с Амазонками. Я начала принимать свою новую жизнь.
Узнав о моем интересе к книгам, Корина немедленно устроила меня на работу помощником библиотекаря. Помимо собственных занятий, я помогала нескольким женщинам закончить курс средней школы.
Именно тогда, я и заслужила имя "Ангел", как и репутацию той, которая может достать для вас то, что нужно. Амазонки давали мне мелкие поручения, которые обычно заключались в том, что я просила охрану об одолжениях для той или иной заключенной. Из-за того, что я была молодой и до невозможности вежливой, мои просьбы чаще выполнялись. Скоро у меня появились собственные контакты, как внутри, так и за пределами тюрьмы. Постепенно и остальные заключенные стали обращаться ко мне с просьбами. Я старалась сделать все возможное, никого не обманывая, и мой авторитет в тюрьме рос.
Я стала намного спокойней и уверенной в себе. Зря.

Вздохнув с облегчением, я наконец-то потушила последнюю лампу в библиотеке. Все погрузилось во мрак и тишину. Я наслаждалась спокойствием и запахом библиотеки. Еще один день закончился. Он был не легким. Мне предложили учить Английскому трех мексиканок. Я не знаю испанский, а они - английский. Это был тяжелый день. Но прогресс все же был.
И я уже думала о следующем занятии. Когда я пришла в свою камеру, то решила, что лучший способ снять напряжение - холодный душ. Тогда я нарушила еще одно неписаное тюремное правило. Никогда не принимай душ в одиночку. По правде говоря, эта мысль промелькнула у меня в голове, но к стыду, я отмахнулась от нее. Я гордилась своими успехами на тренировках и чувствовала себя способной на самозащиту.

Гордость это большой порок. Как только ты начинаешь думать, что способен на что-то, жизнь старается как можно активнее доказать тебе, что это не так.
Если вы когда-либо смотрели фильмы про тюрьму, то представляете себе, как выглядит душевая. В любом случае, я вам напомню.
В нашей колонии это была большая площадь, где с двух сторон по стенам находились 20 отделений. Хотя, что они и от чего отделяли - неизвестно. Никакого намека на уединения и не наблюдалось. 20 душей одиноко располагались один за другим. Еще были маленькие краны, которые помогали регулировать температуру. Было всего два варианта нагрева воды - холодный и еще холоднее. Давление, под находилась вода тоже было двух видов - "моросящий дождик" или "огромный водопад". Своего рода азартная игра. Пол был цементным с углублением посередине для стока. Он постоянно был жутко скользким и обувь для душевой была строго обязательной. Вернемся к моей истории.

Время приемы душа регулировалось охраной, но я, как проявившая себя с лучшей стороны, имела привилегию принимать душ в любое время, когда мне заблагорассудится. Это был первый раз, когда я решила воспользоваться этим так незадолго до выключения света, но я решила, что в безопасности. Ведь все остальные были слишком заняты, заканчивая дела уходящего дня.
Кивнув одной из охранниц за толстым пуленепробиваемым стеклом, я спустилась по лестнице и направилась по направлению к душевой, куда, не знай я дороги, можно было бы дойти по запаху.
К тому времени, наша форма сменилась на оранжевые яркие комбинезоны и я несла один из них в правой руке, а резиновые тапки - в левой.
Вслушиваясь в четкий ритм падающих капель, я разделась и, одев тапки, прошла внутрь. Выбрала третий от конца душ, глубоко вздохнула и нажала на кран. В полную силу на меня обрушилась ледяная струя, дезориентируя меня на мгновение и впиваясь в мою кожу мелкими иголками. Нам не разрешалось держать ни шампунь, ни кондиционер, поэтому в ход пошел кусок обычного мыла. Тихо напевая, а я надо сказать далеко не певица, я начала мыться, удивляясь про себя тому, какими твердыми стали мои соски, должно быть я могла нацарапать ими свое имя на мокрой стене. Ну и чушь мне иногда приходит в голову.
Так, занимаясь своими мыслями и телом, я не услышала посторонних звуком за спиной и начала мыть голову, в то время мои волосы еще были длинными. Мыло попало мне в глаза и я уронила на пол мыло и попыталась вслепую нащупать полотенце, наклонившись в ту сторону, где я его положила.
Мое движение было остановлено руками на моих бедрах и парой сильных ног с силой прижавшихся к моей голой заднице. Я попыталась выпрямиться, но еще одна пара ног зажала мою голову, заставляя меня еще сильнее нагнуться. Воду резко выключили и раздался злобный смех.
"Привет-привет! Маленькая шкурка. Скажи, твои подружки развлекались так с тобой, а? Тебе нравится, когда твою задницу используют по назначению?"
Я пыталась освободиться, но ноги держащие мою голову, сжались еще сильнее.
"Мдааа, я так и думала. Этим извращенкам нравится, когда ты сопротивляешься".
Тело позади отодвинулось, но руки не отпустили моих бедер.
"Подними ее, Коротышка".
Хватка ослабилась и я выдернула голову, резко выпрямляясь и пытаясь повернуться, чтобы увидеть своих мучителей.
Мышь отступила на шаг и рассмеялась:
"Так, так, так... маленький Ангел вне себя от желания, да? Это будет только веселее".
"Что вы хотите от меня?"
"Ничего нового, крошка, ничего нового. Тебя. Ты слишком высоко взлетела и кто-то просто должен поставить тебя на место. Твои друзья нам сильно мешали. Но, кажется, сейчас их нет поблизости".
Ее улыбка превратилась в ухмылку. Вынув руку из-за спины она продемонстрировала длинный кусок дерева, внешне похожий на рукоять от швабры.
"Посмотрим, как громко ты сможешь покричать для меня, ты ведь не подведешь?"
Посмотрев мимо меня, Мышь обратилась к женщине которая держала мою голову.
"Не выпускай ее, Коротышка"
Сильные руки опустились мне на плечи, не давая мне сдвинуться с места. Я беспомощно пыталась следить за движениями Мыши, которая сделала несколько отточенных взмахов своей палкой.
"Вот и пришло твое время, шкурка".
Краем глаза я увидела как мелькнула рука и удар обрушился на бедро. Увернуться не было шансов, Коротышка держала крепко. Зажав зубы, я пыталась не кричать, колени подогнулись, а правая нога почти отнялась. Мышь развернулась для нового удара. Палка попала прямо на колено, разрывая кожу и полностью обездвиживая ногу. Я дико вырывалась и мне почти удалось ускользнуть от Коротышки, но новый удар настиг меня.
По комнате разносился звук их смеха и мое тяжелое прерывистое дыхание. Что-то во мне сломалось. Было такое ощущение, что я вернулась в ту ночь, когда мой муж был убит. Я снова увидела красный цвет ярости. Палка двигалась ко мне, но на этот раз я была готова. Я схватила ее правой рукой и резко потянула на себя, умудрившись вырвать ее у Мыши из рук. Как и бита ранее, палка сама легла мне в руку.
Я попробовала несколько движений и резко ткнула ею назад, освобождаясь от Коротышки. Казалось, что ноги откажутся держать меня, но, усилием воли, я смогла выпрямиться и направить свое оружие на женщин.
"Весело бить беззащитных, да?", - поддразнила их я, двигая палкой по кругу и наслаждаясь выражением неуверенности в глазах тех, кто бил меня. "Ну, на этот раз, жалкие твари, вы выбрали НЕ ТОГО человека!"
И, размахнувшись что было силы, я ударила Мышь по руке, прямо по локтю. Отскочив назад и снова размахнувшись, я целилась Коротышке между ног и с криком ударила ее, сбив на пол. Она опустилась на пол как растаявшее желе и смотрела на меня дикими глазами.
Я и понятия не имела, что могу так драться палкой, но ощущая дерево в своей руке, я точно знала когда наносить удар, как и в какое место. Казалось, само тело наслаждалось этими движениями и адреналином в крови. Мышь постанывала от боли, сжав руку и выкрикивая угрозы в мой адрес. Я терпеливо ждала, наблюдая и чувствуя как нога отходит от онемения.
Третья женщина решила воспользоваться тем, что я стою неподвижно и кинулась на меня. Я ударила ее в живот и, когда она согнулась пополам, добила ударом в лицо. Женщина упала и на полу образовалась лужица крови, где яркими белыми пятнышками виднелись осколки зубов.
В это время, Мышь, воя от ярости, накинулась на меня. Я отскочила и снова ударила по уже поврежденной руке, но она не остановилась, ее глаза были наполнены ненавистью и злобой. Подняв шест, я нацелила его на голову противницы. Сильно чувство deja vu обрушилось на мое сознание и я отвела удар в последний момент, задев ее плечо и выронив оружие. Мышь налетела на меня с полного хода и я упала на пол, свернувшись в позу эмбриона, подогнув ноги у груди и прижав руки к голове. Мышь схватила палку и стала бить меня по спине, снова, и снова, и снова... пока все, что я могла ощущать это глухие удары дерева по спине, а мое тело сотрясалось в такт ее ударам.
Не знаю, как долго меня били, потому что мое тело сдалось и я оказалась в месте, где темно и нет боли.

По сей день, почти пять лет спустя, я думаю, что единственное обстоятельство, спасшее меня тогда, было то, что я выбрала столь поздний час для похода в душевую. К выключению света в "Болоте" относились серьезно. Очевидно, во время избиения прозвучал сигнал, обязывающий всех вернуться в камеры. Когда я очнулась, то была одна, за исключением окровавленного и сломанного шеста, да пары выбитых зубов той женщины.

Когда сознание полностью вернулось ко мне, мое тело стало огненным сосредоточием невыносимой боли, пульсирующей в такт моему сердцу. Моя спина и задница горели и я боялась, что повредила позвоночник. Попробовав двинуться, я закричала от боли и снова рухнула на цементный пол.
"О, Господи", - тихо плакала я в пустоту - "Пожалуйста, помогите мне. Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне".
В тишине меланхолично падали капли, совершенно равнодушные к моим мольбам.
Я поняла, что единственный человек способный мне помочь, это я сама. Несмотря на агонию, меня передернуло от мысли, что завтра утром меня найдут на полу окровавленную и замерзшую.
"Отлично, Ангел", - сказала я сама себе, - "Это твой шанс доказать, какая ты крутая".
У меня всегда хорошо получалось разговаривать самой с собой. И, если когда-либо мне это и пригодилось, то именно сейчас. Попробовав глубоко вздохнуть, я ухитрилась встать на четвереньки. Меня качало из стороны в сторону, перед глазами все расплывалось от боли. Довольно долго я просто стояла и ждала, что темнота снова примет меня в свои объятия.
"Двигайся, женщина. Ты сильнее их. Ты сможешь сделать это. Ты должна сделать это, правильно? Правильно. Так вот. Вставай и двигайся".
Сознание было радо последовать столь мудрому совету, но плоть была слаба. Я не смогла встать и начала двигаться на коленях, опираясь на руки и сопротивляясь соблазну потерять сознание.
Мне казалось, что прошел час. Но в реальности это заняло не больше пятнадцати минут, когда мне удалось добраться до раздевалки. Я не могла подняться на ноги, как же мне одеться? Откинув эту безумную идею, я пыталась убедить себя, что только охрана увидит меня голую и абсолютно беспомощную. И я снова поползла, пытаясь не потерять сознание.
Я добралась до середины коридора, задыхаясь от боли, когда услышала звук приближающихся шагов. Я поняла, что произошло. Я пропустила вечернюю отметку и теперь меня искали.
Звуки все приближались, я все еще пыталась ползти.
"Ангел!!!", - прозвучал голос, молотом отзываясь в моей голове, - "Что случилось? Кто сделал с тобой такое?"
Заставив себя открыть глаза, я взглянула наверх и увидела обеспокоенное лицо Сандры Пирс.
"Помоги мне", - прошептала я, кусая губы, чтобы удержаться от рыданий. Облегчение от того, что меня нашли, что мне помогут сделало меня слабой и стало еще тяжелее переносить боль.
"Кто сделал это с тобой?", - снова спросила она, осматривая мою спину. Стоило ей дотронуться до синяков и кровоподтеков и я не смогла сдержать крик. Ее голос был наполнен нежностью и сочувствием:
"О, Ангел!"
"Пожалуйста...", - все, что мне удалось выдавить из себя, - "Пожалуйста..."
"Симмонс!", - крикнула она через плечо, - "Иди сюда с аптечкой и скажи Котеру, чтобы вызвала дока!"
Не знаю, откуда взялись силы, но я схватила ее за руку.
"Нет, пожалуйста. Просто... отведи меня в камеру. Пожалуйста".
"Ангел, я не могу. Ты жутко избита. Я отнесу тебя в больничный корпус. Тебя должен осмотреть врач".
"Нет, пожалуйста"
"Ангел..."
"Нет. Сандра, пожалуйста. Я не могу дать им победить. В камеру. Пожалуйста"
"Ангел, ты ведь знаешь, я не могу это так оставить. Твоя спина похожа на отбивную. У тебя могут быть внутренние повреждения. Тебе нужна врачебная помощь".
"Тогда, сделайте это здесь", - умоляла я, борясь с темнотой, которая снова подступала, - "... не дам им выиграть..."
"Кто? Кто сделал это, Ангел? Мышь и ее банда? Скажи мне".
Силы покинули меня и я зарыдала уткнувшись ей в плечо.

Доктор осмотрел меня в коридоре, убедился, что внутренних повреждений нет, обработал раны и только тогда, Сандра согласилась отправить меня в камеру. Несмотря на то, что она несла меня на руках, как маленького ребенка, я чувствовала себя победительницей. Я проведу эту ночь в своей камере, в своей постели. Помню, как лежала, смотрела в потолок и плакала, надеясь, что однажды справедливость восторжествует и те, кто сделал это со мной, получат по заслугам. Когда-то давно, я слышала, что, если молитва произносится с чистым сердцем, то ее слышат и отвечают на нее.
Мою молитву точно услышали.

Утром, после моего крещения в душевой, я проснулась с мыслью, что лучше бы мне этого не делать. Не было ни одного места на теле, которое бы не болело. Как велик был соблазн отвернуться к стене и провести день в постели, надеясь, что сознание покинет меня и боль отступит.
К счастью, я не поддалась и заставила себя оторвать задницу от постели. Со стороны я выглядела как старушка, страдающая радикулитом и пытающаяся встать в дождливый день. И вот, я стояла у края постели, пытаясь не упасть и борясь с тошнотой, которая решила меня доконать.
Убедившись, что падать в обморок не собираюсь, я начала медленно готовиться к новому дню. Грубая ткань униформы только усиливала боль и я поняла, что единственный способ прожить сегодняшний день, это воспринимать ее, как знак победы в тяжелой битве.
Решив пропустить завтрак, я направилась к своему убежищу - к библиотеке.
Взгляды, которые сопровождали меня весь путь, были очень разными. Одни наполнены симпатией и уважением, другие ненавистью. В тюрьме новости разносятся мгновенно.
Но в воздухе было еще что-то... Как будто все чего-то ждали. Я пыталась понять. Не связано ли это со мной. Корина встретила меня у дверей в библиотеку. Подхватив меня за руку, она ввела меня внутрь. В ее глазах я увидела уважение и это подняло мой дух.
Она усадила меня в кресло и поспешила к своей плитке. Минуты через две, я уже сидела с кружкой ароматного чая из трав.

"Выпей это, Ангел. Там есть то, что поможет тебе смягчить боль".
Я поднесла чашку к губам, вдыхая аромат. Там была мята и лимон, и что-то еще, очень знакомое, но, что именно я сказать не могла. Я сделала глоток и застонала от удовольствия. Содержимое смягчило мое горло и согрела меня изнутри. Желудок принял чай с благодарностью, оставаясь тихим и не пытаясь вывернуться наизнанку.
"Кажется, ты уже все знаешь"
Корина улыбнулась и ее усмешка была жестокой и хищной.
"О, да. У Мыши рука в гипсе, а ее подружка еще долго не сможет четко говорить".
Я поморщилась.
"Я не хотела бить их так сильно"
Мягко приподняв мою голову за подбородок, Корина сказала:
"Никогда не жалей о том, что защищала себя, Ангел. Они убили бы тебя, если могли. Ты смогла остановить их и выбить из строя довольно надолго. Не плохо"
Я снова поморщилась.
"Я не горжусь этим, Корина"
"А должна".
"Нет, я не могу", - я закончила разговор, закрыв глаза и откинув голову. На самом деле, мои действия испугали меня. Одно дело сознавать, что ты способна защитить себя и совсем другое, что у тебя есть силы, умение и желание убить другое человеческое существо. Я сделал это однажды. И я не хочу сделать это снова. Корина села в кресло рядом со мной и положила теплую руку мне на запястье.
"Я отменю твои уроки на сегодня"
Я открыла глаза и уставилась прямо на нее.
"Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала. Я совершила ошибку, когда пошла в душевую одна и заплатила за это. Этим женщинам не стоит страдать из-за этого".
"Они не буду страдать, Ангел. Это только на один или на два дня, а потом ты снова сможешь учить их".
Кое-как я ухитрилась выпрямиться в кресле.
"Пожалуйста, Корина, я должна сделать это. Я ценю твою заботу, но я не хочу, чтобы меня ограждали от реальной жизни. Ты или еще кто-нибудь".
После долгого молчания, Корина откинула голову и рассмеялась.
"Так, так, так... наш маленький Ангел стал взрослым".
Я с недоумением уставилась на нее, а потом с облегчением вздохнула. Я даже смогла немного улыбнуться.
"Не совсем. Я расстроилась, что могла обидеть тебя".
Корина стала задыхаться от смеха. А потом посмотрела на меня и нежно обняла.
"Никогда не меняйся, Ангел. Ты совершенна такая, какая есть".
"Спасибо".
Эти слова, от самого сердца этой убийцы, согрели меня до глубины души. Один из необъяснимых парадоксов тюремной жизни. Я принимала его с огромной радостью. Любовь, это любовь и нужно учиться принимать ее и быть благодарным. Корина отпустила меня и села назад в кресло. Присмотревшись, я заметила, что что-то происходит. Она тоже чего-то ждала.
"Корина, кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?"
Улыбке, которая появилась на лице моей подруги позавидовала бы сама Мона Лиза.
"Возможно".
Я еле подавила раздражение, а ее улыбка превратилась в ухмылку.
"Думаю, тебе понравится. Вот увидишь".
"Ну, можешь ты ответить хотя бы на два вопроса?"
"Давай попробуем"
"Хорошо, это случиться сегодня?"
"Если тюремный календарь не врет, то - да".
"Отлично. Это как-то связано со мной?"
Корина нахмурилась на мгновение. Потом ее лицо прояснилось.
"Возможно не сразу. Но у меня есть сильное чувство, что однажды, это целиком и полностью будет связано с тобой".
Я подавила желание вытаращиться на нее.
"Это все, что ты можешь мне сказать?"
Она усмехнулась.
"Ага"
Я только собралась ответить, как в библиотеку вошли две мои ученицы, которые вошли хихикая и смотря на меня так, как никто и никогда не смотрел. Они смотрели на меня, как на героя. На этот раз, я все-таки вытаращилась на Корину.

Спустя примерно три часа, я сидела в библиотеке и наслаждалась тишиной. Урок прошел немного лучше, чем предыдущий. Я почти отчаялась донести основы английского языка до моих учениц.
Корина сидела напротив и что-то писала.
Вдруг странный звук донесся из коридора, заставив меня встать с кресла. Тело недовольно застонало, но я не собиралась давать ему поблажки.
"Это еще что такое?"
Корина промолчала, одаривая меня своей потрясающей и загадочной улыбкой.
Звук повторился и вскоре стал постоянным. Новые голоса присоединялись к стройному хору. Раздались удары металла о металл, регулируя ритм выкриков. Я прислушалась, пытаясь понять слова. Скоро я поняла, что не слова, а слово повторялось снова и снова. Мне представилось, как банды сошлись в драке, а остальные заключенные кричат, подбадривая своих фаворитов.
Как это случалось довольно часто, Корина умудрилась прочитать мои мысли и успокаивающе улыбнулась:
"Они не дерутся, прислушайся".
Я старалась как могла, но ничего не могла понять.
"Это то о чем ты говорила?"
"Скорее всего, оно и есть"
"И это не драка?"
"Нет"
"А что же это?"
"Есть только один способ узнать, Ангел".
Мне было тяжело стоять, не то, что ходить.
"Лучше, чтобы это был чертовски хороший сюрприз", - пробормотала я.
"О, так и будет", - хитро улыбаясь, ответила Корина.
Кинув в ее сторону уничтожающий взгляд, я двинулась в путь.

Стоило мне выйти из библиотеки и направиться к главной тюремной площади, как крики усилились. "Болото" сделано из восьми уровней камер, расположенных буквой "О" и образующих круглую площадь. Когда я увидела ее, то растерялась от того, что увидела. Сотни заключенных в ярко оранжевой форме кричали, прыгали и свистели в унисон, их лица светились от предвкушения. Они разделились на две группы. Оставляя между собой дорожку, что выглядело как будто войско расступилось и ожидало когда кто-то пройдет сквозь строй. Даже лестницы были забиты заключенными, которые смотрели на дальний вход с ожиданием.

Из-за маленького роста, я не могла разглядеть большего. Любопытство убивало меня. Как Красное или точнее Оранжевое море, заключенные расступились пропуская меня к ухмыляющейся Пони, которая ждала меня на одной из первых ступенек лестницы. Криттер и Сони тоже были там, улыбаясь и похлопывая меня по плечу, они поздравили меня с тем, что я выжила в ночной драке.
Я счастливо улыбнулась в ответ и спросила, пытаясь перекричать толпу.
"Что происходит?"
Криттер подмигнула и ответила:
"Скоро увидишь!"
Я поняла, что нормального ответа я не дождусь и решила устроиться поудобнее, чтобы лучше видеть происходящее. Наконец, я расслышала, что кричала толпа.
Недоумевая, я повернулась к Пони?
"Айс? (прим. переводчика - Лед)
Моя подруга просто кивнула и обратила мое внимание на другой конец площади. Я стала высматривать, что же происходит, когда крики прекратились и начались хлопки, усиливая громкость с каждым ударом. Я думала, что с барабанными перепонками можно попрощаться.
Неожиданно, главная дверь на том конце площади распахнулась и я увидела оранжевое пятно формы заключенной, которую окружала охрана в коричневой униформе.
Тюрьма взорвалась от крика. Я заткнула уши и смотрела на этот спектакль с удивлением.
Двое охранников вошли первыми, а за ними, с крепко закованными руками и ногами, вошла та, которую все так ждали. Меня как стукнули. Звуки вокруг меня исчезли, хотя тело все еще ощущало вибрацию от их громкости. Возвышаясь на полголовы над мужчинами, окружавшими ее, с королевской грацией, видение вошло на тюремную площадь. Она, казалось, управляла толпой, не говоря ни слова, просто силой духа и я не могла сопротивляться этой силе. Ее волосы были черными и блестели, спускаясь по ее плечам на спину. Даже тюремная форма, облегающая ее как любовница, не могла скрыть потрясающую фигуру. Как бы я хотела стать именно той тюремной формой. Правильные черты лица, как у древней богини, полной огня и неистовства, высокие скулы и полные красные губы. Но ее глаза. Я могу дожить до ста лет, но не смогу описать их совершенства. Сверкая яростью и гордостью, они были ярко-голубого цвета, как самая горячая часть пламени свечи. Или, может быть, такие голубые, как центр ледяной глыбы. Тут я поняла значение ее тюремного имени, которое подходило ей как никакое другое.
Ее взгляд был и огнем, и льдом одновременно. Ее ноги, длинные и сильные, несли ее как дикое хищное животное. А охрана смотрелась рядом с ней как королевский эскорт, сдерживающий толпу почитателей.
Она смотрела прямо пока не дошла до лестницы. Потом, жутко медленно, ее голова повернулась и я почувствовала как тону в этом взгляде, окутавшем мое сознание. Наши глаза встретились и я уверена, что побледнела. Целая вечность прошла за одну секунду. Ее душа позвала, а моя ответила, видения пронеслись между нами, рассказывая о прошлых жизнях и жертвах, которые были принесены во имя совершенной любви, которая никогда не рождалась и никогда не умрет.
Вся тюрьма смотрела на нас, а я только на нее. Она представляла собой свободу, которой не каждый способен достигнуть даже за пределами тюрьмы. В ее взгляде была синева солнечного летнего дня, обещание безопасности и измученная душа, а еще любовь..., все это в одной секунде, и я могу получить все это стоит только собраться с силами и взять этот дар. Мое тело последовало зову души и бессознательно, я подняла руку, пытаясь почувствовать тот контакт, который так глубоко проник в мою душу. Убедиться, что это не сон, а реальность. Вдруг, охранник оказался передо мной, возвращая меня на землю. Я почувствовала, как мою руку аккуратно отвели, не давая мне продолжить движение. Полуулыбка появилась на мягких и полных губах моего видения. Слегка приподняв бровь, с тенью удивления на лице, она двинулась выше, оставив меня без воздуха. Неожиданно, все звуки вернулись и моя голова пошла кругом. Пони поймала меня, пока я сползала по стене на пол. Толпа начала расходиться, а Пони и Криттер, взяв меня под руки, пошли в библиотеку. Сони шла немного позади.
Я мало что помню о том, как мы добрались до места. Лучшая метафора, которая приходит мне на ум, это прикосновение к забору под напряжением, остающееся в памяти надолго и оставляющее чувство присутствия на коже. Погруженная в эти мысли, я не заметила, как оказалась в кресле, а надо мной столпились друзья, которые ухмылялись над моим невменяемым состоянием.
Следующее, что я помню, это Корина предлагающая мне чай.
"Ты в порядке?", - спросила она мягким и спокойным голосом.
"Я... я не знаю, думаю, что да", - посмотрев на нее я попыталась собраться с мыслями.
"Что случилось?"
Корина улыбнулась. "Случилось?... Айс!"

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ