Окна.
За каждым из них люди. И окна рассказывают нам о них.
Это стены и двери бывают непроницаемыми, а окна всегда немножечко предатели.

Послушайте историю, которую рассказало мне одно окно.

Свет в этом окне иногда горел допоздна, а иногда дня два-три подряд вообще не зажигался.
На подоконнике всегда валялись трубки чертежей, стояли бутылки из-под кефира, изредка - из-под вина.

Но однажды на окне забелела занавеска, правда, очень уж красиво-скучная, а на подоконнике появилась герань с ядовито-зелеными листьями и болезненно-розоватыми, похожими на синяки, цветами.

Не прошло, однако, и месяца, как занавеска и герань исчезли, и за мутным от пыли стеклом завиднелись бутылки из-под кефира и трубки чертежей.

От этого стало почему-то очень грустно.

Потом пришла весна, она ведь обязательно когда-нибудь да приходит. И вдруг окно, распахнулось и показалась белокурая незнакомая девчушка. Она весело и звонко рассмеялась и поставила на подоконник полевые цветы. Я радостно улыбнулся в ответ и с легким сердцем отправился по своим делам.
Потом я уехал и долго странствовал.
Года через четыре вернувшись домой, я, конечно же посмотрел на знакомое окно...
Маленький художник, высунув язык, дорисовывал на чистом стекле окна чудесную картину: синее-синее море и белый-белый пароход с трубой, из которой валит черный дым, и над ними - красное солнце, лучи которого устремлены во все стороны.
Мне эта картина пришлась по душе.

Сегодня я собираю в осеннем лесу оранжевые, желтые, багряные листья.

Чудо-золото в моих руках и вокруг.

А я думаю о том, что скоро наступит долгая суровая зима.

И сколько Мужества и Веры нужно иметь крохот ному подснежнику, когда он появится весной в опустевшем и голом лесу.

Сколько Мужества и Веры в прекрасные силы должно быть заложено в крохотных живых лепестках, чтобы не дрогнуть и в который раз начать все сначала!

Мой друг, будь как Подснежник, я знаю, сейчас тебе трудно...

Мой друг, будь как Подснежник, я знаю, сейчас ты совсем один...

Мой друг, я верю в тебя, как в Подснежник, пока жив в тебе хоть один листочек, хоть один лепесток!

...Немного помолчав, она сказала:

"Но нам же негде жить, у нас нет дома".

Он рассмеялся и сказал, что у него есть зонтик, совсем новый, который сам раскрывается, если нажать на кнопку.
И зонтик - это прекрасный дом, очень уютный для двоих.
Правда, у него нет стен, но зато стоит протянуть руку, и вы узнаете, какое на улице время года, например, прошла весна или все еще идет.

С таким домом, как зонтик, удобно путешествовать, приятно слушать дождь и еще...

Но она не спросила: "что еще..." и ушла к другому, у которого была однокомнатная квартира со всеми удобствами, но, наверное, все-таки не было такого зонтика, а если и был, то, согласитесь, зачем человеку два дома, это же смешно...

Теперь, спустя много лет, она наконец поняла, какой это был чудесный зонтик, маленький парашют, держась за который вдвоем, можно улететь далеко-далеко, особенно в дождливые дни...

И она тоскует в своей уже трехкомнатной квартире, потому что, чем больше квартира, тем дальше друг от друга те, кто в ней живут, и когда идет дождь, она снова броситься вниз, чтобы разыскать свой зонтик, но разве с пятнадцатого этажа узнаешь, какой зонтик твой?

А если и узнаешь, то ведь неизвестно - исправно ли, сегодня работает лифт.

Когда он умер, из его ладони вырос Голубой тюльпан.
Извилины и морщины ладони стали корнями Голубого Тюльпана.

Человек этому очень удивился и спросил свои пальцы, как это из такой старой, усталой руки мог вырасти; такой прекрасный Голубой Тюльпан.

И пальцы ему ответили: "Чего же ты удивляешься? Разве мало мы в жизни вырастили цветов?".

Безлунной ночью окна больших городов похожи на звезды.

Звезды вспыхивают и гаснут. Жизнь на них то разгорается, то замирает на какое-то время, чтобы возродиться опять, и даже если кто-нибудь умирает - это, к сожалению, может случиться, - то приходят другие люди и снова зажигают звезды...

Созвездия -- этажи, галактика -- кварталы, тысяч" обитаемых миров.

Только не надо путать звезды-окна со звездами уличных фонарей: фонари необитаемые, они только освещают путь от одной звезды до другой.

Бывают звезды, вокруг которых живет помногу людей; бывает, что около звездочки живет только один человек, и это всегда грустно, потому что ему некому рассказать про звезды в лунную ночь, что похожи на окна в большом городе.

Но я хочу ему сказать:

"Не нужно отчаиваться, потому что на одной из звезд, вполне возможно, кто-то тоже одинок и ждет тебя.
И еще нужно обязательно верить, что звезды над вашей головой - это, может быть, всего-навсего окна ночного города, а переехать из города в город - это ведь совсем просто.

Чтобы нарисовать тебя, я выберу тихое лесное озеро в зеленой камышовой раме и буду ждать, когда настанет светлое сентябрьское утро, и чтобы обязательно пахло мятой и сосновыми иглами.
Тогда я примусь за работу.

Сначала я нарисую глаза: для этого у меня в запасе синие кусочки горячего июльского неба.

У корней осины я соберу черно-зеленые веточки мха, тихонечко опущу их в воду - это будут твои ресницы и брови.

Губы твои я выложу большими лепестками озерных лилий, а тонкие стебли их обрисуют овал лица, твой носик и волосы.
Чуть не забыл: чтобы оживить лицо, нужен какой-то теплый оттенок...
Я пущу по воде нежно-багряные семена шиповника. Так лучше.

Потом я возьму маленький чистый камешек и осторожно брошу его к верхнему краю рамы: по воде пойдут чуть заметные волны - это будет твоя улыбка.

Картина почти готова.

Добавлю еще немного щебета лесных птиц, а по углам разбросаю несколько нитей осенней лесной паутины, это придаст картине старинный вид...

Я покину маленькое озеро лишь поздней осенью, когда картина покроется тонким ледяным стеклом, тогда можно будет вздохнуть спокойно.

Весной ты придешь в лес за подснежниками и увидишь себя в озере.
Не удивляйся: "Кто это сделал?".

Это я. Теперь тебе все понятно?

Я уезжаю.
Я завтра уеду.
Дорога длинная-предлинная.
И такой же длинный поезд.
Состав из десятков, а, может быть, сотен тысяч вагонов.
Сто окон в каждом вагоне, потому что каждый вагон - это столетие.
Я войду в последний вагон, чтобы быть хоть немного ближе к тебе.

Кафе становится пустым.
Сдвигают стулья, гремят на кухне посудой. Остаемся только ты, я и грусть.
Прости меня, я знаю, ты хотела, чтобы сегодня мы были только вдвоем, но со мной моя грусть...
Ну вот, ты уже сердишься, тебе нужно позвонить. Я понимаю. Срочно.
Кафе становится пустым.
Сдвигают стулья, гремят на кухне посудой.
И мы только вдвоем, я и ты, моя грусть.

На закате, под деревом, у реки кто-то поцеловал девчонку.

Потом были племена, государства, войны, олимпиады, восстания, Освенцим, свобода, гении, миры, вселенная. Это все было потом.

Но вначале во вселенной, в одной из галактик, на планете около солнца, у реки, на закате, под деревом кто-то поцеловал девчонку.

- А что такое человек без меня? - рассуждал микрофон.
- Никто не может обойтись без меня - ни певица, ни комментатор, ни космонавт!
Это я, микрофон, разношу их голоса по планете, это передо мной все волнуются и дрожат!

И тогда человек стал время от времени выключать микрофон, и тот стал скромнее - понял: совсем не обязательно человеку пользоваться им все время.

Больше того, самые главные слова люди всегда будут говорить без микрофона.

Какие именно?

Ну, например: "Я вас люблю!..".

Всю жизнь меня окружали цветы. Я сам часто дарил цветы, но чаще дарили мне (не потому, что хороший, просто такое уж у меня ремесло).

Мне кидали их на сцену. И все их я помню и люблю.
И гордые гладиолусы, которые молчали даже тогда, когда ломались их хрупкие стебли, и скромные гвоздики, такие счастливые, когда их поднимаешь над головой, печальные и добрые георгины, болтливые ромашки, томные лилии, желанные пунцовые розы, готовые даже в счастливые для вас минуты исподтишка выпустить свои шипы, и многие-многие другие.
Я их все люблю и помню.

Но одну желтую розу я люблю и помню больше всех.
Это была желтая роза с опаленными лепестками, с лепестками, сожженными по краям.

Среди тысяч и тысяч цветов я люблю одну желтую розу, отмеченную пламенем, и не за то, что обожжена (с кем этого не бывает?), а за то, что огонь шел изнутри.

Звезды, звезды!

Люди поклоняются звездам, люди верят в звезды, счастливые звезды удачи и надежды.

Звезды рождаются по-разному: одни - в глубинах космоса и светят нам вечно, другие мелькают серебряной дугой у самой Земли и тут же гаснут.

Но есть на черном небе самые дорогие нам, людям, звезды: они всегда неподвижны в общем звездном хороводе, они от пуль, пробивших ночь над землей.

В черном небе навсегда остались пунктиры звезд в память о тех, кто дал нам ценой своей жизни сегодняшний день, вечер и час, тихую ночь и звездный хоровод.

Вглядывайтесь! На небе есть неподвижные звезды.

Я женщина. Хочешь, открою тайну? Постарайся понять.
Я и Ты- - это весь Мир. Потому что Я и Ты - это Вечность.
Потом будут ОНА и ОН, но это все равно МЫ.
Я и Ты - это Вечность. Постарайся, наконец, понять.

Раньше по вечерам на Земле целовались, а по утрам воевали со спокойной душой, потому что знали, что вчера целовались и будет кому воевать потом.

Ужас, какой был разумный мир!

далее...